понедельник, 05 января 2015
Для
Holy Allen - в подарок. В честь чего - она поймёт сама, а вы просто знайте, но лучше не знайте, что это - ущербный кус текста в рамках модерн-АУ по Хоббиту, и честное слово - я обещаю выкинуть эту душистую траву, просто не сейчас.
Леголас, Тауриэль, PG, всё плохо (но будет хорошо), смысла нет (в жизни тоже, но любовь стоит того, чтобы ждать, как пел Витька Цой, а он знал в чем-то толк).
{read}***
— Тауриэль.
Ему не было нужды окликать. Она заметила его ещё из окна, по привычке окинув улицу взглядом перед тем, как выйти из дома; просчитала количество шагов от него до подъездной двери, узнала этот силуэт безошибочно. Просто попыталась быть умнее - или понадеялась на чудо. Решила, что сможет выйти и пройти мимо незамеченной; она хорошо умела становиться таковой. Но только не в пустынном дворе, посреди снежного архангельского февраля. Слишком заметная фигура - для слишком уж зоркого чужого глаза - он, Тау знала наверняка, тоже бьёт белку со ста шагов.
Было бы даже смешно, ни будь так - так.
— Леголас. - Кивок. - Добрый день, - она с плавной, танцевальной стремительностью разворачивается к нему всем телом. Рука почему-то сама тянется выше, к горлу, будто стремясь удержать, утихомирить спазм, но она всего лишь придерживает куртку рефлекторным жестом - на таком-то холоде. Резкий порыв обжигающе-ледяного ветра кидает ей в глаза выбившуюся из тугого узла прядь, прозрачно-рыжая лента перечёркивает обзор, и на пару секунд Леголас кажется ей сотканным из зыбкого марева. Она и правда надеется - абсолютно иррационально - что он исчезнет со следующим порывом. Там, под курткой, ниже, что-то тоскливо сжимает ей сердечную мышцу, будто огромная, безжалостная пятерня.
На черном Леголасовом пальто белопенными эполетами лежит снег. Ворот высоко поднят, закрывая половину лица (губы, наверное, обескровлены в синь, на улице минус двадцать три), а по той, что открыта, ветер безжалостно хлещет платиново-светлыми прядями. Она в очередной раз думает, что такой эстетически совершенной красоты природа для мужчин ещё не создавала. Жаль, что она так преступно не восприимчива.
— Здравствуй, - шепчет он - или это просто плотный ворот глушит звуки. Ветер не стихает. Леголас не исчезает. Увы, он не морок, даже не печально-страшный сбывшийся сон. Он вполне себе явь - здесь, в Архангельске, посреди дня, спустя едва ли неделю с её перевода из Москвы. Ещё он никак не должен был об этом переводе узнать, но это уже почти не удивляет - Леголас сын своего отца. Он, конечно же, сын своего отца.
— Тебя не должно здесь быть, - вкрадчиво произносит она, - и лучше, если не будет.
Тауриэль разворачивается к нему спиной.
Опасность.
Она успевает повернуться снова именно тогда, когда всё тело подаёт сигнал о нападении, но Леголас в кои-то веки неожиданно (сдаёшь, Тау) оказывается если не быстрее неё, то так же быстр, как она. Он перехватывает её за запястье через плотные, пуховые слои куртки, смыкает пальцы, и хватка у него сильная, охотничья, отчаянная - как старательно он скрывает силу - и такие же глаза. Они оказываются очень близко, эти лазоревые, светло-прозрачные отцовские глаза, только на них пока не отблёскивает глянцевая ледяная корка. Тауриэль искренне надеется, что этого никогда и не случится, что она сейчас - не способствует.
— Тогда здесь не будет нас обоих, - сообщает он, как ему кажется, совершенно безапелляционно. - Едем обратно. Ты возвращаешься в Москву.
— Твой отец одобрит это решение?
— Мне всё равно.
Ему действительно очевидно всё равно. Незримая рука, стремящаяся выжать из её сердца все соки, сдавливает чуть сильнее. Проблема в том, что не всё равно как раз ей, и напоминание - необходимость.
— Но мне нет.
— Что он сделал для тебя, что так ему верна? Что у тебя...
Его останавливает не слово, взгляд. Леголас не договаривает своего горячечного, едва не сорвавшегося «... с ним». Вот и славно. Он пожалел бы об этом вопросе. Вопрос - обидел бы.
Ничего. Как ни смешно, ничего.
Не с ним.
— Отправляя тебя сюда, как в ссылку, - Леголас выдавливает слова, тяжело падающие прямо в ладони и рассекающие кожу, будто обледеневшие острые камни, - он должен был знать, что отправит нас обоих, что если тебе здесь будет плохо, то так будет нам обоим.
— Я здесь работаю, - одна точка над i, - мне здесь нравится, это хороший город, - вторая точка, - с замечательными перспективами.
Три пули, одна за другой, но не в голову, не в грудь, туда, куда безопасно. Она почти видит, как кровят руки, плечи, она почти видит - и едва удерживается от того, чтобы не сморгнуть. Что за блажь.
— Я тебе не верю.
— Отпусти, пожалуйста, - просит она, и вот её-то тон - натренированный, она на него натаскана, и Леголас выпускает её руку, разжимает пальцы так, словно удерживал край каната. Волна за бортом поглощает его, поднимает, кидает, всем телом бьёт о борт. Не смотреть ему в глаза. Не смотреть. Или смотреть и терпеть.
— Уезжай обратно, - внушительно просит она, - один. Тебе нет смысла быть здесь.
— Мне есть смысл быть там, где ты.
Незримая рука сдавливает. Сердце, как кусок мяса, истекает прозрачной дурной кровью.
— Нет. Ты знаешь, что никакого. Прости. - И, алогично шагнув ближе, вплотную, вскидывает голову и смотрит ему прямо в глаза - дыши, дыши, - Возвращайся домой, Леголас. Это просьба.
— Просьба, - чеканно, - звучащая, как приказ.
— Мне жаль, - тихо говорит она. Мне жаль, но я не могу дать тебе того, чего ты хочешь. Тауриэль подаётся ближе, поднимает лицо и осторожно целует его в щеку - на прощание. Кожа под губами ледяная. - Но ты всегда будешь его сыном. То есть, лучше меня.
Он больше ничего не говорит, ничего не делает, не пытается её остановить, а ей очень сложно не ускорить испуганно шаг, но Тауриэль до боли, до удушья перехватив у горла ворот, думает только об одном: он сильный мальчик, сильный мужчина, отец растил его правильно, он со всем справится, он ни в чем не виноват, просто он всегда будет ступенью выше неё, а ещё:
Ещё ты - совершенен. Но - не он, потому что никто не он.
Чужой тёплый до жара, чайно-карий, утерянный ею взгляд обожжет изнутри, будто в полость тела плеснули кипятка.
***
Её отзовут обратно в Москву через три дня. Примерно тогда же, когдаЛеголас позвонит отцу из мадридского аэропорта Барахас. Пересадка на рейс Мадрид - Картахена будет длиться всего полтора часа. Она хорошо его поймёт. Она знает по себе: потери заставляют искать нечто на очень, очень длинных дорогах.
Сильный. Мальчик.
Всё будет. Но не со мной.
@темы:
Графоманство,
Гет,
The Lord of the Rings,
The Hobbit,
Фики
-
-
04.01.2022 в 11:19